6°C Монреаль
В Квебек первые дети, усыновлённые в России, приехали в девяносто третьем году. Брата и сестру пяти и шести лет, усыновил друг моего мужа. Оба родителя вместе с семьями попали в Канаду из Германии после окончания войны. Хорошо образованные, прекрасно обеспеченные люди. Но главное, у детей появилась настоящая русская бабушка. Она читала им сказки, пекла пирожки и любила всем сердцем. Я часто видела детей, они бывали у нас в доме. Сейчас им за тридцать, у них уже свои дети.
Это было первое усыновление, проведённое агентством по усыновлению «Большая семья». Через несколько лет нам с В.Х. представился случай оправдать название и создать действительно большую семью усыновителей.
С В.Х. мы познакомились в Москве, она была переводчицей у канадцев, которые приходили ко мне в Государственное агентcтво. Подружились, одновременно переехали в Канаду и стали трудиться в агентстве, собственно, в то время мы и были агентством.
Работали мы тогда активно. Из России и Грузии нам передавали информацию о детях, для которых надо найти родителей. Заявления усыновителей приходили из Квебека, Онтарио и Британской Колумбии. С парами из Квебека мы встречались в офисе, беседовали показывали фотографии детей, подготовленных для усыновления. Семьи с детьми приезжали почти каждый месяц.
Случай часто сводил нас с усыновленными детьми. Я пришла записывать дочь в детский сад. Хозяйка радостно восклицает: «У нас есть двое русских детей, вернее, сейчас один, Андре, а сестра, Натали, уже в школе».
– Как фамилия детей? – спрашиваю я.
Хозяйка называет фамилию, и я вспоминаю, как два года назад усыновлением этих детей занималась Марина в Кунгуре, Пермской области. Андрюша хорошо понимает, когда я обращаюсь к нему по-русски, но отвечает на французском. На празднике в детском саду встречаюсь с семьей Андрея и Наташи. Родители рады меня видеть, мы встречались в Москве, в консульстве. Натали ещё довольно хорошо говорит по-русски.
Эта история началась в тот день, когда к нам пришла новая пара с заявлением об усыновлении. Не совсем обычная пара. Мадам Лин, взрослая женщина, вырастившая двоих детей. Муж, Мишель, почти на двадцать лет моложе. Он три года назад приехал из Франции и как-то очень быстро оказался мужем дамы со взрослыми детьми. Мадам, по образованию психолог, много лет работала с «трудными» подростками. Два последних года они вместе с мужем были приёмной семьёй для двух парней с проблемами поведения, употреблявших наркотики.
Супруги хотели усыновить девочку лет пяти. Женщину не пугало, что у ребёнка может быть задержка или какие-то другие отклонения в развитии. Пока заявители рассказывали нам о себе, я уже приняла решение, что сейчас предложу им не одну девочку. Пять детей предложу, сразу целую семью.
В России ещё не приняли закон о том, что нельзя разлучать сирот при усыновлении, но мы очень старались устраивать братьев и сестер вместе.
Пару недель назад «по большой дружбе» инспектор из Ярославской области подкинула нам очень трудную задачу. Передала фотографии семьи – трёх девочек и двух мальчиков от трёх до двенадцати лет из Переславля.
С инспектором из Ярославля у нас были очень хорошие отношения, мы провели много усыновлений. И она часто передавала нам действительно трудные дела.
Я постоянно думала про эту семейку. Хотелось помочь детям и не ударить в грязь лицом, оправдать доверие.
И вот, как мне показалось, появился шанс. Оставив усыновителей, под каким-то предлогом вызываю В.Х. в коридор и сообщаю ей о своей безумной идее. По выражению её глаз понимаю, что идея, правда, не очень. Но решаем попробовать. Редко к нам приходят будущие мамы с таким образованием, опытом и молодыми мужьями.
Молча раскладываю на столе фотографии детей. Девочки в нарядных платьях с традиционными бантами больше головы. Мальчики аккуратно одеты, подстрижены. Товар лицом.
Несколько минут супруги молча разглядывают фото, передают друг другу. Мишель говорит, обращаясь к жене: «Придётся покупать другую машину, только я не знаю, в какую поместится такая компания».
С большим сомнением в результате моего демарша я всё-таки рассказываю о каждом ребёнке. Старший, Серёжа, ему двенадцать лет, дальше Женя, ей почти одиннадцать, Коля, восемь лет, Надя, шесть лет и Катюша, ей почти четыре года. Мать умерла через год после рождения Кати, потом умерла бабушка, отец запил, детей забросил. Дети не долго были в детском доме, чуть больше года. Конечно, чтобы принять решение родители должны получить медицинскую информацию о каждом ребёнке, но вроде серьёзных проблем у детей нет.
Супруги молчат, смотрят друг на друга. В.Х. делает мне знак, и мы выходим. Она правильно сообразила, надо дать людям прийти в себя, подобрать слова, чтобы отказаться от этой семейки потактичнее.
Возвращаемся в офис, я открываю папку с документами других детей, перебираю бумаги и размышляю, какую из девочек предложить усыновителям. У меня есть три кандидатуры, у каждой девочки довольно серьёзные медицинские проблемы.
И вот Лин говорит, что они посоветовались и решили усыновить этих детей. Я очень надеялась услышать эти слова, но в первое мгновение подумала, что не правильно её поняла.
– Я думаю, мы справимся все вместе, – улыбнулась Лин, вопрос и утверждение было в её словах.
Не сговариваясь, мы с В.Х. в два голоса обещаем, что всю нашу работу сделаем бесплатно. И попросим в России максимально сократить расходы. Будем проводить это усыновление как гуманитарное. Шутка ли, пятеро сразу!
Но наше благородство совсем не пригодилось.
Мишель говорит, что два месяца назад они выиграли пятнадцать миллионов, 15!!! Он как-то даже стесняется, когда сообщает это. Мы не верим своим ушам. Лин смеётся: «Представляете, хотели разменять деньги для парковки и решили купить билет, первый раз».
И теперь они хотят не только усыновить сироту, но и помочь какому-нибудь ребёнку, а может и не одному получить образование.
– Это, наверное, Господь так всё устроил, что именно сейчас этих детей можно усыновить, – говорит Лин.
Это был замечательный день, я даже сейчас ярко помню некоторые детали. И это было только начало необычной истории.
Я позвонила в Ярославль сказала, что у нас есть пара для семьи. Меня распирала гордость, когда на другом конце провода раздались восторженные и удивлённые восклицания. Я попросила срочно прислать подробную медицинскую информацию о детях.
На следующий день получили по факсу выписки, перевели и отправили усыновителям. В то время все будущие родители в Квебеке консультировались с доктором Руа, который несколько лет работал в России. Он считался специалистом по медицинским документам из России. Я встречалась с ним в Москве. Он всем сердцем ненавидел СССР и по наследству Россию. Сомневался в каждом документе, который ему приносили.
Позже все медицинские досье при усыновлениях из восточной Европы изучал доктор Шикуан-сын.
Через несколько дней мне позвонила совершенно обескураженная Лин. Они были у доктора Руа, показали ему выписки. Доктор сказал, что того, что написано в медицинских документах, не может быть. Или неправильно указан возраст четырёх из пяти детей, или вся другая информация не верная.
Не может мальчик двенадцати полных лет иметь такой рост и вес.
Для меня это тоже было неожиданно. Выписки из детского дома, в котором мы усыновили много детей в разные страны. Я там бывала, несколько лет знаю директора и врача. Может и могла быть ошибка, но не в ЧЕТЫРЁХ выписках сразу. яТолько справка о состоянии здоровья Евгении не вызвала вопросов у врача. На фотографиях Женя сильно отличалась от других детей. У неё был другой цвет волос, она была значительно крупнее и по-другому сложена. Наверное, у Жени был другой отец, который не знал о рождении дочери.
Еле дождавшись часа ночи, начала рабочего дня в Переславле, прошу директора детского дома срочно прислать видео детей. Мы обе недоумеваем, как же так может быть, чтобы опытный врач не знал, что бывают люди маленького роста. Что, если матери плохо питаются во время беременности, курят, дети могут отставать в развитии.
С оказией получаем кассету, на которой дети танцуют, поют, читают стихи.
То, что сказал доктор, когда ему показали кассету, нас возмутило. Доктор заявил, что мы подсунули родителям видео других детей!
Когда из России стали приезжать первые дети, Секретариат по усыновлению, социальные работники и судьи, которые утверждали решения об усыновлении, очень часто сомневались в документах, собранных в досье детей. Было достаточно устойчивое мнение, что в России за деньги подделывают любые бумаги.
Утверждать, что такого не может быть никогда, мы не могли.
Но подозревать нас в том, что мы подсовываем усыновителям фальшивую информацию о детях, это было уже слишком даже для месьё Руа. Лин и Мишель нам доверяли и даже предлагали потребовать сатисфакции от зарвавшегося доктора.
Мы решили «ткнуть» господина Руа в его непрофессионализм руками его коллеги.
Доктор Эрик, канадский врач из Ванкувера, несколько лет жил с семьей в Москве и давал заключения для канадской иммиграции о состоянии здоровья каждого ребёнка. Он всегда был готов вылететь в любой город, осмотреть детей, заполнить бумаги для посольства. С собой он брал маленький чемоданчик с фонендоскопом и партитурами. Он играл на скрипке. Скрипку с собой не возил, а ноты всегда были при нем. Как только находился уголок стола или чемодана, он раскладывал их и начинал что-то напевать. Казалось, он, как соловей ничего не слышит и не видит в такие моменты. В путешествии он не менял одежду, не брился. Питался он кофе и водкой. Почти ни с кем не разговаривал.
Несмотря на эти странности, его очень уважали коллеги и посольские чиновники за профессионализм, безотказность и огромную любовь к детям. Были случаи, когда именно он диагностировал у детей сложные заболевания, о которых ещё не подозревали врачи дома ребёнка.
Однажды, после осмотра малышки в больнице города Орска, куда детей из дома ребёнка отправили на время ремонта, доктор Эрик сказал, наверное, самую длинную фразу.
«Людей, которые ухаживают за этим ребёнком надо расстрелять» – сквозь зубы процедил он.
Редко, но бывало и такое в детских больницах.
Малышку усыновила пара из Монреаля. Хотите верьте, хотите нет, но в детском саду района Нотр-Дам-де-Грас, куда стала ходить после усыновления эта девочка, работала воспитательница из Орска, Оренбургской области.
Доктор Эрик дал заключение, что вся наша Переславская семья не имеет никаких органических проблем и хронических заболеваний. Очень лёгкая задержка развития и всё. Просто дети, кроме Жени, очень «мелкие».
Посрамлённый доктор Руа с тех пор стал ненавидеть и меня.
Когда, через два года я в очередной раз привезла в Переславский отдел образования отчеты об усыновлённых детях и фотографии, я увидела в коридоре крошечного сморщенного мужичка. Таких маленьких даже не брали в армию. Это был отец детей. Когда становилось голодно и совсем кончались деньги, он захаживал сюда. Мужичка было жалко, имена детей он вспоминал с трудом, но знал, что ему передают «привет» от детей, сто долларов. Добрые женщины выдавали ему деньги, переданные усыновителями, по частям, рублями. Он брал деньги, смотрел фотографии детей, но никаких эмоций не появлялось на сморщенном личике.
Лин и Мишель готовили досье для усыновления. В это время мы принимали гостей из России. К нам приехали инспектора из Владимира и Ярославля, главные врачи домов ребёнка из этих областей и директор детского дома из Переславля.
Конечно, мы отправились в гости к Лин и Мишелю в Сант-Агат. Долго ехали по живописной горной дороге. Конец сентября, уже началась разноцветная канадская осень. Дом наших усыновителей в конце улицы, возле леса. Большой, красивый дом с огромной кухней и столовой. Сколько комнат, я не помню, много. В некоторых комнатах уже готовы кровати и письменные столы для детей. Просторные помещения в цокольном этаже. Биллиардный стол, настольный хоккей и много других игр и игрушек.
Гости смеются: «Заблудиться можно, надо указатели повесить, где что находится».
В столовой нас ждет обед. Наверное, всё очень вкусно. Мне редко удавалось распробовать угощение во время таких визитов. С полным ртом трудно переводить с русского на французский и обратно.
Очень хорошо и легко было общаться за большим столом. Кроме Мишеля, все профессионалы. Непростые детские судьбы – это не просто работа, и в отпуске, и в выходные невозможно забыть о них.
Толстенький Мишель, добродушно улыбаясь, слушает нашу беседу. Обед окончен, кофе с чудесным бельгийским печеньем. Засунула в рот самое большое, кофейку глотнуть успела, пока Мишель, как всегда медленно, как бы стесняясь, спросил: «Может вам какая-то помощь нужна в детском доме».
Напоминаю ему, что по контракту каждая пара усыновителей даёт тысячу долларов или покупает на эту сумму то, что нужно для детского дома, для тех детей, которых никто не усыновит.
– Это, конечно, но мы бы хотели сделать что-то посущественнее, – говорит Лин.
Я перевожу. Директор детского дома вопросительно смотрит на меня и говорит, что у них уже нет горячей воды и проблемы с крышей. Я ей предлагаю выбрать, что нужнее.
– Вода, баки надо заменить, – говорит она. И я перевожу, что в детском доме нет горячей воды. Эта информация производит на усыновителей очень сильное впечатление. У них же не отключают каждый год на месяц горячую воду. По выражению лица Мишеля видно, что он пытается представить, как могут сто детей и почти столько же взрослых жить без горячей воды.
– Пятнадцать тысяч хватит, – то ли спрашивает, то ли утверждает Мишель.
Услышав перевод, директор открывает рот, чтобы сообщить, что это очень много, но я отвечаю за неё.
– Хватит, конечно, большое спасибо.
Перевожу мой ответ на русский. Растроганная директриса бросается обнимать Мишеля и Лин. Её коллега из Владимира тихонько говорит, что таких денег хватит и на крышу. Ну и хорошо, Мишель сам назвал сумму, значит они обсуждали с Лин.
Расставаться не хочется, но уже темнеет, а ехать далеко.
Настроение у русских гостей отличное, на обратном пути поём песни, народные, пионерские и про БАМ.
За неделю до Рождества мы со старшим братом и сыном Лин встречаем семью в аэропорту Монреаля.
В России всё прошло прекрасно. К приезду усыновителей в детском доме заказали новые баки для горячей воды, и Мишель торжественно разрезал ленточку на кране. Всю неделю в Переславле царило оживление. Пять детей едут в новую семью! И семья прекрасная. Мишель очаровал всех доброй улыбкой. Ни одна нянечка, воспитатель, работник ЗАГСа, отдела образования, никто не остался без подарочка. Полюбили Лин и Мишеля и за то, что они вместе с детьми обошли все музеи Переславля. Фотографировали детский дом и город на память детям.
Старшие дети очень обрадовались, когда я с ними заговорила по-русски. Они наперебой рассказывали про путешествие. Малышки цеплялись за родителей и что-то щебетали. Их совершенно не волновало, что Лин и Мишель знали по четыре русских слова. На двух машинах большая семья отправилась домой. Надо как можно скорее найти «общий язык» с детьми, организовать режим и обучение. Я очень надеялась, что Лин справится, а я постараюсь найти переводчика и помочь всем, чем смогу.
Очень трудно приходилось семьям, усыновившим двух или трёх детей старше трёх лет. Эти дети медленнее учили язык и адаптировались. Они отлично общались между собой, и родителям с трудом удавалось «пробиться» в их компанию.
После Рождества я поехала в Сант-Агат, помочь записать детей в школу. Директор школы очень тепло отнеслась к детям. Решилась и проблема с переводчиком, месяц назад в школе появилась новая учительница французского языка из Алжира. Она несколько лет жила в Москве и хорошо говорит по-русски.
Из школы поехали домой обедать.
За столом собралась большая семья. Во главе стола Мишель, улыбается в усы. Дети с аппетитом уничтожают все, что подаёт Лин и болтают без умолку. Пока один жуёт, другой говорит и наоборот.
– Папа, а правда в нашем лесу живёт лиса?
– Да, да, – отвечает Мишель.
– Пап, поедем в парк!
– Да, да, – отвечает Мишель.
– Папа, Женька взяла моё печенье!
– Да, да, – отвечает Мишель.
– Па, я ещё хочу пирога!
– Да, да.
– Пап, а я на коньках первее Женьки могу!
– Да, да.
Мишель знает ещё три русских слова, но они точно не подходят к ситуации.
Обед проходит энергично и весело. Я желаю родителям терпения и выдержки. По дороге в Монреаль думаю, на сколько месяцев хватит терпения у Мишеля.
В двадцать восемь лет стать отцом пятерых детей, которые говорят, пока, только на русском. Не то, о чём он мечтал, как мне показалось. Даже миллионы на счету не очень помогут.
У детей нашлись кое-какие проблемы со здоровьем и Лин часто привозила их в Монреаль. Мы встречались, и я радовалась успехам детей. Они хорошо учились, Женя рисовала, Володя учился музыке, Коля оказался очень спортивным, несмотря на маленький рост. Старшие дети Лин с удовольствием возились с младшими девочками.
Терпение Мишеля кончилось года через два. Многие отцы не могут жить и с родными детьми. А может быть Лин настолько погрузилась в детей, что Мишель почувствовал себя лишним. И это бывает часто.
Расстались спокойно. Через год Володя переехал жить с отцом. Довольно часто Мишель виделся и с другими детьми, он любил их. И дети любили отца, маму, старшую сестру и брата. А ещё у них теперь были дядя и тётя, несколько кузин и кузенов.
Лин купила маленькую гостиницу, большая семья отлично справлялась со своим бизнесом.
Автор: Люся Дронова.